Кошкин дом - Страница 5

Надолго задумываюсь о причинах отставания медицины. Нет, думать надо не об этом. Есть у нас другой путь? Можем мы сегодня отказаться от мяса? Дудки! Да, идут разговоры о биофабриках, на которых в чанах будут выращиваться культуры мяса. Говядины, китятины, медвежатины, морской львятины… Но дорого! Живая корова дешевле в восемь раз. И еще пятьдесят лет дешевле будет.

Так что человечеству в ближайшие пятьдесят лет лучше не знать о моем открытии. Оно, человечество, физически не готово. Обеспечу человечеству шок с непредсказуемыми последствиями, расцвет вегетарианства, волну самоубийств, волну холодного цинизма и – как следствие – падение стоимости жизни по всем моральным категориям.

Захочет человечество голодать и поголовно переходить на фрукты-овощи? Нет. Ели мясо, едим и есть будем. Раньше – зверей, теперь – разумных существ. Образованные разумные будут есть необразованных. Уровень образования – как отмазка от сковородки. Нет, есть еще критерий. Бычка за год откормить можно, а человеческого оболтуса – 18 лет. Экономически невыгодно. Новый критерий селекции разумных. Кстати, в обе стороны работает…

Решено! Человечество не должно знать о моем открытии. Пусть я сволочь, пусть злой гений, черный ангел, дерьмо на палочке, но пятно будет лежать только на моей совести. Сделал открытие – сделаю и закрытие. Не привыкать. Я обязан это сделать!

Тогда что у меня в активе и что в пассиве для закрытия? Разложим по полочкам.

Минусы: доступность нейроиндукторов, мощных компов и математических пакетов сейсморазведки.

Плюсы: поголовное увлечение медиков пакетом томографического и резонансного анализа. Здесь он не тянет, но это еще понять надо.

Плюсы: Отсутствие хоть сколько-нибудь значительного числа специалистов широкого профиля. Типа моего.

Минусы: Хватит и одного спеца. И эти охламоны могут объединиться в группы из двух-трех человек.

Плюсы: Моя гениальная идея прокачки мозга. Мое ноу-хау. Побочный результат пятнадцати лет занятий искусственным интеллектом. На этом я выигрываю лет десять, или около того…

Что показывают весы? Что я просто обогнал всех лет на десять. А потом придет какой-нибудь лохматый аспирант, вчерашний студент – и повторит от нечего делать мое гениальное открытие.

Вывод: замалчивать мало. Нужно активно закапывать открытие. Вот дьявол! Опять влез не в свое дело. И это дело опять меня засосало. С головой. Как вонючее болото.

Не отрывая взгляда от норки, Сильва нервно бьет хвостом.

– Она думает, у меня других дел нет! – жалуются мне колонки рядом с телевизором. Сам комп спрятан под столом.

– Забудь о ней. У меня где-то мышеловка была.

– Только попробуй! Заставлю самого съесть!

– Это моя добыча! – реву я, подхватываю Сильву и валюсь на диван.

– Дяденька, не смей обижать маленьких! – пищат колонки. Некоторое время боремся. Сильва атакует и побеждает.

У кошки четыре ноги

Позади у нее длинный хвост

Но трогать ее не моги

За ее малый рост, малый рост!

Пою я, распластанный на диване. Сильва слушает, склонив голову на бок.

– Очень правильная песня, – оценивает она. – Ты прощен! Но о мышеловке забудь! Мыши мои. Не смей их ловить или подкармливать.

– Согласен! Но птички – мои.

– Крупные – твои, мелкие – мои, – предлагает Сильва.

– Наоборот – согласен.

– Ты берешь крупных птиц и крыс сверху!

– Торг здесь неуместен! – категорически заявляю я.

– И червяков для рыбалки, – выкладывает последний козырь Сильва.

– Отдаю тебе червяков. Я себе на месте накопаю. Ладно! Ты берешь мелких птиц, а также тлей, комаров, колорадских и прочих жуков.

– Шантажист. Твоя взяла. Но голуби и крупнее – мои!

– По рукам!

– По лапам! Червяков тоже можешь забрать себе.

– Я этого не забуду, любимая. Каждая третья рыбка – твоя!

Довольная Сильва задирает мордочку, чтоб я снял шлем, слизывает с блюдечка таблетку кошачьего антисекса, подмигивает мне и идет на прогулку. Дел много. Нужно осмотреть и заново пометить участок… Или только коты метят? Надо у Сильвы спросить. Но осмотреть и объяснить соседским котам, кто есть кто – это надо… Много дел. А я приступаю к чайной церемонии. К ритуалу. Тщательно, до скрипа отмытый чайник ошпариваю кипятком. Две ложки заварки из одного пакетика, одна из другого. Перемешиваю смесь, встряхивая чайник, нюхаю запах и заливаю крутым кипятком. Теперь – накрыть колпаком и четыре с половиной минуты глотать слюнки. У меня для этого дела даже песочные часы куплены. На три минуты и на пять. На четыре с половиной песочных часов не делают.

Пока настаивается чай, распахиваю окна на веранде. Снимаю колпак, нюхаю пар из носика. Хорошо…

– Лаванда, горная лаванда… – мурлыкаю, наливая в маленькую фарфоровую чашечку на блюдечке с голубой каемочкой. Отпиваю глоток. Чудесный вкус, просто божественный. Тонкий, чуть-чуть терпкий. Маленькими глотками выпиваю всю чашку. Но тут просыпается голод. Чайные церемонии откладываются в буфет до следующего раза. Наливаю божественный напиток в граненый стакан, сверху – три ложки сахара и ложка варенья. Картину морального падения дополняет бутерброд из двух разрезанных вдоль сосисок на толстом ломте хлеба.

Только закончил перекус, как на подоконник вспрыгивает Сильва. Перепрыгивает на стол – по чистой скатерти грязными лапами! – и кладет передо мной птенчика-желторотика.

– Из гнезда выпал?

Кивает и подталкивает добычу ко мне лапкой. Мол, вы это просили – вот вам!

Вздыхаю, согреваю несмышленыша в ладонях.

– Иди, показывай.

Сильва сигает через подоконник, а я, позавидовав ей, выхожу в дверь. Ага! На моем доме появилось ласточкино гнездо. Одалживаю у соседа лестницу и возвращаю непоседу домой. На ехидной мордочке Сильвы проступает задумчивое выражение.